20 июля 2003 года на встрече в Кремле с тогда еще Комиссией по правам человека прежний президент Путин, прежде чем обсуждать с нами острейшие проблемы, поздравил нашу легендарную правозащитницу Людмилу Алексееву с днем рождения и подарил ей букет цветов. Тогда Путин принял мою идею создания абсолютно новой по сути общественной структуры, резко отличающейся от всех остальных, а также предложения о принципах ее формирования. Отличие было в том, что она должна была быть максимально независима от власти.

В условиях неразвитости демократических институтов и искаженности политического пространства возникшая площадка для диалога правозащитного либерального меньшинства с главой государства была уникальна по своей сути и сыграла огромную роль в становлении гражданского общества в России. Люди, находящиеся практически в общественно-политической оппозиции к власти, имели возможность не только высказывать свою альтернативную, отличную от мнения большинства точку зрения на самые горячие проблемы, но и предлагать иные способы решения этих самых проблем.

И что самое главное, тогда Путин открыто шел на самый острый диалог, был в нем реально заинтересован и в дальнейшем взял на вооружение немало наших предложений. Никто нам не мешал, не указывал и не навязывал своих точек зрения ни по составу, ни по методам работы. Я и мои коллеги сами формировали вопросы для обсуждения с Путиным.

Конечно, и нам было сложно, и с нами было сложно — мы были резки, неудобны, подчас нелицеприятны, категоричны, выражая жесткую, обличающую действия властей позицию. Несмотря на это, нас терпели, нас слушали и на нас реагировали.

Совет стал эффективным органом благодаря тому, что его работа шла без оглядки на ведомства и опиралась исключительно на независимых экспертов и общественные потребности. Тот, кто пишет, что совет был неэффективен, просто не удосужился хотя бы краем глаза пробежаться по огромному перечню того, что было реально сделано этой крошечной общественной структурой. Совет всегда находился под перекрестным огнем: власть раздражал своей «инородностью» и инакомыслием, «патриотов» — тем, что «продались Западу», а радикальных либералов-западников — тем, что «продались власти».

После избрания Медведева президентом возник определенный парадокс — сам Медведев охотно шел на диалог с нами и поддерживал многие наши предложения. Но одновременно «курировать» совет было поручено Владиславу Суркову, который уже хорошенько «зачистил» к тому времени как политическое, так и общественное пространство, поскольку наш совет выбивался из общего ряда своим фрондерством, независимостью и неуправляемостью. Именно тогда ему было поручено взять нас, как и всех остальных, под полный контроль. Не буду вдаваться в подробности того беспрецедентного давления, которое обрушилось на меня как председателя, чтобы превратить этот эксклюзивный живой общественный организм, собравший лучших независимых экспертов, в рядовую общественно-бюрократическую имитационную структуру.

Когда я поняла, что не смогу остановить эту тенденцию, ушла. Кстати, мой уход как выражение политической позиции сыграл весьма положительную роль в дальнейшей судьбе совета и отодвинул его неминуемый конец. Власть, пытаясь нивелировать неожиданно бурную общественную реакцию на мой уход, стала больше уделять внимания работе совета. С другой стороны, возникшие трудности мобилизовали самих членов совета на большую работу. Совет всегда был эффективен — неэффективна была власть в своей реакции на его работу. И надо отдать должное Михаилу Федотову как председателю совета, которому понадобилось много терпения и усилий, чтобы до поры до времени совет смог сохранить свою принципиальную суть. До поры до времени…

И на этом я хотела бы попрощаться со своим «субъективным, недемо­кратично избранным» детищем и детищем моих коллег, которые составляли ядро этого эксклюзивного продукта НКО-сообщества. Такого совета у Путина нынешнего в отличие от Путина прежнего больше не будет. Его уже нет. Видимо, 20 июля, в день своего 85-летия, Людмила Алек­сеева не получит букет от президента как член его совета.

Возвращаясь к вопросу о наметившемся общественно-политическом тренде — виртуозной подмене понятий, я имела в виду практику манипуляций демократическими процедурами. За последнее время, включая выборы, несть им числа. Что касается «выборности» членов совета, то демократичная по форме, но цинично-лукавая по сути процедура виртуального голосования, конечно, принесет власти желаемый результат — мнение «большинства» поможет власти сформировать еще одну рядовую лояльно-имитационную структуру, которую, как ни пиарь, не заставишь уважать себя то же «большинство».

Как не спасают ОНФ и Общественную палату некоторая часть авторитетных людей, входящих в их состав, поскольку они «уравновешены» мнением безликого и бессловесного большинства, так и новый совет не спасет вхождение туда Ройзмана, Шевчука или других уважаемых людей — теперь их обязательно «уравновесят»…

rbcdaily.ru