Публикации
Светлана Сорокина на "Эхе Москвы"
СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. С Вами генеральный продюсер радио "Бизнес ФМ" и ведущий программы "Без дураков" на "Эхе" Сергей Корзун и моя сегодняшняя гостья Светлана Сорокина. Света, добрый вечер. Бывшая хозяйка своего одиночества…
СВЕТЛАНА СОРОКИНА: Здравствуйте. Сколько знакомы, и первый раз сели поговорить по душам.
С. КОРЗУН: А то. Не случайно я сказал - бывшая хозяйка своего одиночества. Встретилась фраза. И, кстати, еще, бывшая?
С. СОРОКИНА: Хозяйка чего?
С. КОРЗУН: Своего одиночества.
С. СОРОКИНА: Не очень поняла.
С. КОРЗУН: Называли так журналисты.
С. СОРОКИНА: Серьезно, да? Я первый раз слышу.
С. КОРЗУН: Да, мне встречалось, еще одну фразу встретил. Это уже к сегодняшним занятиям. В основном занятиям благотворительностью. И, кстати говоря, и к последним телепроектам относилось. Фраза запала в душу. Я редко кого цитирую, но здесь просто не могу не процитировать Славу Тарощина, которая писала: хорошие люди – плохой материал для шоу.
С. СОРОКИНА: А да, это я помню. Эту фразу Славы я помню.
С. КОРЗУН: Сильная фраза такая. Действительно так?
С. СОРОКИНА: Да. Это правда так.
С. КОРЗУН: Т.е. все, ну, относительный неуспех зрительский, или административный телевизионных проектов с этим связан?
С. СОРОКИНА: На самом деле все списывать на то, что хорошие люди не материал для хорошего шоу, наверное, неправильно. Мне кажется, просто никак не найдем мы необходимого оформления, формат не придумаем для такого рода программ. Хотя это гораздо сложнее, чем лепить что-то из скандалов, преступлений и прочих историй.
С. КОРЗУН: Вот смотрите, Светлана, все-таки когда ты работала, ну, скажем так, с плохими людьми. Потому что именно они материал для новостей…
С. СОРОКИНА: С политиками, с новостными героями.
С. КОРЗУН: Да, герои новостных историй. Это был ну сумасшедший успех. И многие говорили, что с уходом Светланы Сорокиной из новостных программ закончилась эпоха определенная телевидения. Еще об этом, наверное, поговорим. А потом пошли передачи о хороших людях.
С. СОРОКИНА: Нет, о хороших людях у меня очень короткий период. Это попытка на российском телевидении в позапрошлом году сделать серию программ, которые назывались "Белым по черному". Такая попытка. Мы 8 программ сделали. Ну, не не успех, но и не успех. Потому что в своем тайм слоте, а мы шли в ранне дневное время в субботу, мы брали там ту аудиторию, которая примерно этому времени и соответствовала всегда. Не меньше, не больше.
С. КОРЗУН: Хорошо, а почему тогда программа эта прикрылась?
С. СОРОКИНА: Ну, вот видимо, Слава Тарощина правильно определила и подход руководителей телевизионных, которые посчитали, что хорошие люди не материал для телевизионного шоу. Видимо так и есть. Но я-то считаю, что просто мы недоделали по формату много чего. Потому что там все равно нужна какая-то интрига, какие-то ожидания. Что-то, что привлекало бы зрителя. Не только рассказ о хорошем человеке.
С. КОРЗУН: Т.е. есть надежда, что программы подобного формата будут востребованы.
С. СОРОКИНА: Я очень жду этого периода. Мне кажется что все, так или иначе наедаются самыми разными блюдами, которые предлагает телевидение, будь то преступления, будь то детективы, какие-то свои сериалы, или еще что-то. И действительно мода проходит на все такие произведения. Мне кажется, что должна, наконец, наступить и мода на какого-то другого рода телевизионный продукт.
С. КОРЗУН: А с чего она может взяться? Сейчас в период кризиса?
С. СОРОКИНА: Ну, может быть, сейчас как раз и время немножечко поозираться, и вспомнить вот эту прудоновскую социальную солидарность то.
С. КОРЗУН: И засесть снова по кухням, поговорить о высоком, о вечном, поедая пельмени уже, понятно, что не улиток, а пельмени…
С. СОРОКИНА: По кухням уже говорят, какие-то личные разговоры уже ведутся и обсуждения. Мне кажется, что все-таки может быть это период и немножечко и друг другу помогать, когда есть в том необходимость. Я очень на это надеюсь. Иначе мы не переживем трудные времена. Должно быть водяное перемирие.
С. КОРЗУН: Книжку написала и тоже о хороших людях или о том, как …
С. СОРОКИНА: Вторую книжку я написала. У меня осенью была книжка такая маленькая первая, пробная, которая называлась "Недетские истории". Это документальные абсолютно мои записи, рассказы о детях, детях-сиротах в основном. А сейчас вот вторая книжка вышла, которая называется: мне не все равно. Я назвала ее, у меня рабочее называние было: "Легкий способ стать человеком". Я хотела так называть. Это у меня такая работа совместно с форумом доноров, с которыми я сотрудничаю, и как-то пытаюсь помогать продвижению идей благотворительности. И я предложила им концепцию этой книжки, когда обсуждали проекты, планы. Они, им понравилось, и вот мы реализовали эту идею.
С. КОРЗУН: Книжка удачно презентуется, проходит? Есть спрос?
С. СОРОКИНА: Мне кажется, что неплохо, да. Во всяком случае, какие-то задачи, которые были первоначально поставлены, они были выполнены.
С. КОРЗУН: Ух, ты, каким языком, задачи, какие были поставлены. Какие были поставлены задачи, какие например?
С. СОРОКИНА: А были задачи поставлены, например, был тираж определен какой-то, этот тираж…
С. КОРЗУН: В этом смысле…
С. СОРОКИНА: Да, я в прагматическом.
С. КОРЗУН: Финансово-хозяйственная задача.
С. СОРОКИНА: Не финансово. Финансово здесь я не рассуждаю, потому что здесь нет финансовых целей. Здесь есть цели распространения самой идеи, вот рассказ о благотворительности, о том, как люди приходят к этому. И в этом смысле, мне кажется, довольно успешно, потому что книга неплохо расходилась уже в первый же месяц. Я сама ею довольна, потому что она так как-то мною выстрадана, любовно сделана, вплоть до там последнего рисуночка, комментария, всего, что ее наполняет. Ну, мне нравится эта книжка, честно скажу.
С. КОРЗУН: Некоторые говорят, что благотворительность хороша в период, как французы говорят, тучных коров, или жирных коров, а не тощих коров.
С. СОРОКИНА: Конечно.
С. КОРЗУН: Когда государство может сделать принуждение к благотворительности, к массовой
С. СОРОКИНА: Конечно, когда есть деньги, когда есть богатые люди, когда у них вроде в какой-то момент просыпается желание почувствовать себя вот именно человеком…
С. КОРЗУН: Или кем-то будится желание, бывает и такое иногда.
С. СОРОКИНА: Что-то такое есть…
С. КОРЗУН: Сейчас все плохо с благотворительностью?
С. СОРОКИНА: Сейчас, конечно, хуже. Уже резко сокращаются какие-то отчисления от крупных компаний. Да, и не только крупных, потому что все начинают считать деньги, поджимаются. Уже некоторые даже фонды начинают исчезать какие-то, которые существовали. Поэтому, разумеется, сейчас будет все труднее. Но с другой стороны, мне кажется, что здесь есть и какой-то здоровый элемент, потому что отпадут лишности. Я думаю, что будет больше точного и адресного воспомоществования. Именно там, где это нужно. Мне кажется, что здесь есть и такой санитарный некоторый эффект.
С. КОРЗУН: Светлан, ты вошла в новый состав президентского совета по правам человека.
С. СОРОКИНА: И содействия развития институтов гражданского общества. Сегодня было первое заседание нашего совета.
С. КОРЗУН: А вот сразу вопрос от Венедикта Алексеева, инженер Санкт-Петербург, Россия пишет: принявшие участие в голосовании слушатели "Эхо " в своем большинстве признал, что новый состав – это потемкинские деревни. Как г-жа Сорокина оценивает такую позицию слушателей радиостанции?
С. СОРОКИНА: А что имеете в виду потемкинские деревни?
С. КОРЗУН: Декоративная панель, за которой на самом деле скрывается, ну как я предполагаю, нежелание государства, наверное, реально решать эти проблемы, чтобы о них поговорить и забыть. Государство на самом деле помогает?
С. СОРОКИНА: Вы знаете, я бы не драматизировала и не как бы эту ситуацию, и не говорила бы о потемкинских деревнях. Дело в том, что это еще одна общественная организация. Понятно, что это не работа, не какое-то профессиональное занятие. Это общественная организация. 36 человек в этом совете, которые представляют очень разные общественные организации. Очень разные люди по взглядам. Ну, самые разные. Такой совет существовал. Он не только что придуман. Существовал, начиная последние, я не знаю, 10 лет существовал этот совет.
С. КОРЗУН: Да, Элла Памфилова говорила, что последний год он как раз не действовал.
С. СОРОКИНА: Он не действовал, а сейчас возобновился. А перед этим было два состава предыдущих. Поэтому и многие, кстати говоря, люди там уже работали. Не многие, но некоторые, по крайней мере. Но общественная организация, которая еще один голос. Еще одна возможность высказаться…
С. КОРЗУН: В чем цель? Информировать президента, администрацию президента, информировать общество?
С. СОРОКИНА: Ну, какие-то ставить вопросы, информировать общество, информировать президента. Я не говорю, что я там в эйфории и считаю, что прямо это прорыв, вот сейчас мы что-то сделаем. Я достаточно взрослый, и достаточно битый человек для того, чтобы понимать, что, наверное, не будет каких-то мощных прорывов. Но я считаю, что можно, конечно, писать про потемкинские деревни, можно говорить, что, а зачем это а вообще это на фиг, а что это за ерунда. Ну, можно вообще ничего не делать, можно не образовывать никаких общественных организаций, потому что эти воруют, эти дурака валяют, это потемкинские деревни. Ну, давайте вообще будет ничего не делать. Будем сидеть молчком по своим углам, никак не взаимодействовать друг с другом. И нигде ничего не говорить, никого не стыдить, никого ник чему не призывать, можно и так. Не хотите господа, не действуйте. А мне не все равно.
С. КОРЗУН: Светлана, но если все-таки это не сказано устами президента или премьер-министра, допустим, если это не прозвучало на Первом канале телевидения, то эффект от этого ну чиновники-то бросятся исполнять, или не бросятся исполнять.
С. СОРОКИНА: Да, нет, никто ничего не бросится исполнять. Ну, во-первых, еще раз говорю, очень хочется, чтобы была еще одна площадка для того, чтобы высказывать публично мнения ну, например, нашего совета, коль скоро мы о чем-то будет договариваться. Во-вторых, все равно у нас будут такие, как обычно это, рабочие группы, которые будут, в том числе, взаимодействовать с какими-то непосредственно государственными органами. И мы будем все-таки добиваться, чтобы нас приглашали на такие заседания соответствующих ведомств, и как-то пытаться с ними работать. И, между прочим, здесь есть уже какие-то подвижки, какие-то дела, про которые, может быть, действительно не очень-то знают. Потому что хорошими делами прославиться нельзя. И телевидение, как правильно определила Слава Тарощина, питается чем угодно, но не хорошими людьми, и не хорошими поступками. Но, тем не менее, дела-то делаются все-таки.
С. КОРЗУН: На сегодняшнем заседании г-н президент присутствовал?
С. СОРОКИНА: Нет, нет.
С. КОРЗУН: Т.е. это вообще не предполагается?
С. СОРОКИНА: Нет, это было организационное заседание под председательством Эллы Памфиловой. Мы просто знакомились и говорили о том, какие нам кажется, вопросы, ну каждый со своей точки зрения.
С. КОРЗУН: Распределяли обязанности…
С. СОРОКИНА: Ну, в каком-то смысле немножко распределялись по рабочим группам. В первом приближении.
С. КОРЗУН: Где увидим, в какой рабочей группе Свету Сорокину?
С. СОРОКИНА: Я думаю, что все равно по дети, дети сироты.
С. КОРЗУН: Светлана Сорокина в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". Ну, собственно, значительная часть жизни связана с телевидением. И еще, наверное, вспомним, что было до, что будет после. И как всегда в этой программе мы используем мнение наших экспертов. И человек, который вспоминает об одном, достаточно важном, насколько я понимаю, периоде работы Светланы Сорокиной на телевидении, это Эдуард Сагалаев.
ЭДУАРД САГАЛАЕВ: Человек, который себя полностью реализовал и мог бы себя реализовать в гораздо большей степени, если бы ей не мешали. Потому что ну такие люди, как Светлана, могут быть неудобными. Когда я был председателем ВГТРК, а она вела программу "Вести", то это был единственный человек в компании, от которого я мог услышать слово "нет" и принять это. Потому что я, в общем, не любил сопротивление, как любой начальник. Но сопротивление Светланы, оно всегда, как любая ее позиция, было продиктовано ну очень высокими соображениями, связанными с профессией, и человеческой справедливостью.
С. КОРЗУН: Напомню, что это мнение Эдуарда Сагалаева. Осталась еще вот эта жилка? Желание сказать "нет", если уверена…
С. СОРОКИНА: Да. Это, конечно, с одной стороны мешает, с другой стороны, ну, какая есть. Эдуард Михайлович действительно вспомнил такой важный момент, он пришел руководить ВГТРК. Я работала в программе "Вести", времена были довольно тяжелые, как раз война чеченская шла первая. Ну, я пацифист вообще-то, в общем, это был период авторских программ, даже новостных. Такой, может, уже излет этого авторства. Ну, у меня была действительно авторская программа новостная. И я там все-таки позволяла себе какие-то свои собственные оценки. Что естественно не нравилось многим.
С. КОРЗУН: Эдуард Михайлович пытался их душить, спускал указания?
С. СОРОКИНА: Эдуард Михайлович… у нас был очень симптоматичный и очень памятный разговор, который я потом, спустя уже несколько лет ему напомнила о котором. Разговор был такой. Он меня вызвал после 8 часовых "Вестей", а мне потом еще 11часовые надо было вести. Два выпуска было. И отчитывал меня за выпуск, за то, что я опять не так подавала материалы, особенно связанные с чеченской войной. Я как-то ему там возражала, не возражала, а он сказал, что а Вы что думаете, от я не могу Вас уволить? Я помню просто. Я говорю: да, нет, можете, наверное. Нет, я понимаю, сказал Эдуард Михайлович. Вы думаете, что я Вас не могу уволить. Вы думаете, от за Вас встанут просто вот будут возмущенные зрители звонить, будут чуть ли не пикеты устраивать. Может быть, может быть. Это будет первый день. На второй день журналисты, журналисты все поднимутся, будут Вас поддерживать, будут жалеть, говорить о том, какой ужас. Это будет второй день. А на третий день, Светлана, разве Вы не понимаете, о Вас в курилках вспомнят, что был такой случай. Неужели Вы думаете, что я три дня не переживу. Сказал мне Эдуард Михайлович. Я этот разговор запомнила, потому что на самом деле чуть утрированно, но он сказал абсолютную правду. Нет такого человека, которого нельзя было бы убрать откуда угодно, и пережить каких-то три дня, или пять дней, или 10 дней народного возмущения, который потом уйдет в другие дела и займется другими заботами. Это истинная правда.
С. КОРЗУН: Кто-то, по-моему, из слушателей наших вспоминал, или из журналистов, как раз, что когда первого громкого ухода, да. На самом деле, во всех новостных программах и даже Сережа Доренко отметил этот уход.
С. СОРОКИНА: Да, да, как раз когда из "Вестей" я уходила. Это меня уже Коля Сванидзе увольнял.
С. КОРЗУН: Сколько начальников в "Вестях" там было?
С. СОРОКИНА: Ой, много. Много было начальников. А уволили Коля Сванидзе, друг можно сказать. Кореш. Человек, который первые свои комментарии у меня в новостных выпускал представлял. Можно сказать, взростила на свою голову. Он же меня и уволил.
С. КОРЗУН: В глаз получил от Вас? Мстя какая была ему за это?
С. СОРОКИНА: Нет более последовательного диктатора, чем бывший демократ. Ничего, мы с ним сейчас все равно дружны. Мы уже все, изжили свои старые обиды. Все нормально. Как он мне потом справедливо сказал: ты мне еще бутылку должна поставить. Потому что ушла в программу "Герой дня" на НТВ. И, на мой взгляд, мне так кажется, и не только мне. Может быть, это был один из самых интересных периодов моей телевизионной жизни. 2,5 года в программе "Герой дня". Каждодневные информационные интервью.
С. КОРЗУН: Это совершенно другая работа?
С. СОРОКИНА: Да, это была другая работа, но, правда, привязанная к новостям. Поэтому ничто не пропало. Моя такая новостная привычка мне очень пригодилась.
С. КОРЗУН: А сколько в ней было авторского, личного, или это не дозволялось? Только в форме вопросов…
С. СОРОКИНА: Что Вы, что Вы, это как раз очень был счастливый период, когда мне ничего не навязывалось, ни гости, ни вопросы. Мы работали очень маленькой командой. Мои друзья, мои подельники редакторы. И работа действительно была в удовольствие.
С. КОРЗУН: Светлана Сорокина в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". Есть еще несколько вопросов по поводу программы "Герой дня". Вспомним и о том, что четырежды по-моему Владимир Владимирович Путин в качестве премьер-министра был героем этой программы.
С. СОРОКИНА: Нет, в качестве премьер-министра дважды. А до этого он был у меня как руководитель ФСБ. Я сделала с ним чуть ли не первое телевизионное интервью, когда его поставили на первый высокий пост.
С. КОРЗУН: Вспомним разговоры в бытность президентом Владимира Владимировича Путина. Поговорим об этом и о многом другом со Светланой Сорокиной. Напомню, что это программа "Без дураков" и продолжение этой программы через пару минут. Сразу после новостей.
НОВОСТИ
С. КОРЗУН: И я напомню, что моя сегодняшняя гостья Светлана Сорокина.
С. СОРОКИНА: Еще раз добрый вечер.
С. КОРЗУН: Добрый вечер. Света, у Вас на самом деле было много встреч. А там даже в течение одного, по-моему, 99го года четыре встречи журналистские с Владимиром Владимировичем Путиным…
С. СОРОКИНА: Нет, нет, журналистские встречи были уже, когда НТВ, заканчивало старое НТВ существовать.
С. КОРЗУН: Журналистские, я имею в виду в эфире программы "Герой дня".
С. СОРОКИНА: А вот это да.
С. КОРЗУН: Вы в Кремль ездили тогда каждый раз?
С. СОРОКИНА: Нет, я ездила "Герой дня", мы записывали соответственно, когда Владимир Владимирович возглавлял ФСБ. Вот я говорю, что первое телевизионное интервью, пожалуй, я с ним делала, это когда его поставили руководителем этого ведомства. И это мы ездили и к нему туда на Лубянку в здание. Записывали там, да. А потом еще были интервью с ним в этом качестве. А потом 11 августа 99го года, когда он назначен был премьером, вот в этот день, я даже в отпуске была, но так случилось, что я оказалась в Москве, и я решила на удачу попросить об интервью. И он тогда согласился. И мы записывали интервью уже в качестве премьер-министра.
С. КОРЗУН: Один из самых харизматичных лидеров российской страны последнего времени несомненно. Харизма с самого начала чувствовалась?
С. СОРОКИНА: Нет, здесь, знаете, я вот здесь должна отдать должное Владимиру Владимировичу, что называется, рос на глазах. Потому что если говорить о самом первом интервью, то не было там даже этого ощущения потенциала и не представить было, во что развернется его публичное дарование. Потому что ну такое интервью и интервью было. Тем более, все-таки руководители ФСБ – люди закрытые. Да, тем более только поставлен на этот пост был. Еще особо даже и говорить не о чем было. Не блистал в первом интервью, нет. А потом, что называется, на глазах, все лучше, лучше. Ну, а потом видим, как он освоился на просторах наших телевизионных экранов.
С. КОРЗУН: Поэтому уже к моменту журналистского интервью, когда Вы нагрянули в Кремль, напросились, можно сказать, в Кремль…
С. СОРОКИНА: Да, напросились, да. Нет, уже был человек во всеоружии. Это уже был человек, который готов с кем угодно общаться.
С. КОРЗУН: И решить все вопросы, или ответить на все вопросы.
С. СОРОКИНА: Ну, да.
С. КОРЗУН: Ходят легенды, рассказы, Не понятно, что правда, что нет, о Вашей личной встрече с Владимиром Владимировичем Путиным, потому что до общей встречи там была еще встреча с глазу на глаз.
С. СОРОКИНА: Да нет тут ничего такого. Сколько бы не объяснялось, все равно почему-то никто не слышит, а все думают чего-то. На самом деле встреча была 40минутная перед тем, как со всем остальным коллективном встретиться. Об этом, кстати, нам было известно практически заранее. Ну, просто хотя бы потому, что действительно, это я обратилась с просьбой. Ну, так сложилось, я обратилась публично с просьбой встретиться с журналистским коллективом НТВ.
С. КОРЗУН: Самая смелая оказалась.
С. СОРОКИНА: Да, нет, просто знаю законы жанра. Потому что когда стоят вокруг журналисты и чего-то ждут от толпы собравшихся, то нужно дать какой-то информационный повод. А не повторять очередной раз про свободу слова и про то, как нам тяжело. Ну, говорили уже про это 100 раз. Надо было что-то новенькое. И вот я взяла и сказала: Владимир Владимирович, а позовите нас, нам поговорить с Вами надо. А смешное заключалось в том, что Владимир Владимирович в тот же день и откликнулся. Такая трагикомедия приключилась. И позвал нас. Вот мы и пошли туда. Поэтому об этой встрече накануне было известно, и действительно он пригласил меня поговорить перед всеми. На самом деле ничего тут не было такого тайного. Это было такое типичное прединтервью, которое сделал опытный человек, которого в специальных заведениях обучали делать эти прединтервью. И он примерно понял, с каким настроением, с какими основными тезисами мы пришли для этого разговора, путем вот разговора со мной.
С. КОРЗУН: Ну, у него было желание решить этот вопрос каким-то образом?
С. СОРОКИНА: Нет. И это мне было ясно совершенно сразу после нашего вот этого личного общения. И я поняла, что никакого благоприятного для нас развития не будет. Поэтому когда мы пришли уже в библиотеку, где разговор проходил, рядом со мной сидел Витя Шендерович. И он увидел, что я пришла просто с таким перекошенным лицом. И спросил, в чем дело. И я ему на бумажке написала: все бесполезно. Написала карандашом, как сейчас помню. Он даже потом эту даже эту бумажку сохранил. Ну, он любит все в архив тащить. А я действительно ему написала – все бесполезно. Это мне было ясно. И потом только мучительно пережидала следующий разговор.
С. КОРЗУН: Как оцениваете итоги восьмилетнего президентства Владимира Владимировича Путина для страны, уже как журналист? Т.е. если бы вели "Вести" сегодня, ну, или какую-либо другую программу.
С. СОРОКИНА: Ну, мне трудно какие-либо аналитические делать заключения. Я не буду оригинальной, если скажу, что, к сожалению, время упущенных возможностей, потому что это было тучное время, как Вы говорите, время тучных коров. Когда действительно были возможности денежные, были возможности какого-то относительного спокойствия период был, относительного. И мне кажется, что здесь многое можно было успеть сделать. И ясно было совершенно, что надо делать, и экономисты давно били тревогу и говорили, что у нас реальный сектор экономики не работает, и что нужно, чтобы что-то происходило, потому что вечно так длиться не может. Но мы, к сожалению, дождались того, чего дождались. Мне действительно жаль, что это время упущенных возможностей. К сожалению, за это время, за время тучного нашего пребывания, ничего не улучшилось и в смысле гражданского общества. К сожалению, не произошло. Я уж не знаю, то ли это действительно такая специфика людей, которые прошли школу спецслужб, когда они вот так организуют пространство вокруг себя. Таких людей призывают к работе, такие службы поднимают на гора. Возможно, иначе и быть не могло при таком президенте, при таких службах. Но мне обидно, что слышимость в нашем обществе стала хуже.
С. КОРЗУН: Некоторые говорят о том, что кризис – это даже хорошо для политического и гражданского развития страны…
С. СОРОКИНА: Я так не считаю.
С. КОРЗУН: Нет?
С. СОРОКИНА: Нет, я так не считаю. Потому что мне кажется, если у нас ухудшится ситуация, если какие-то самые, может быть, тревожные и низменные возникнут настроения, то я, кто знает, в какую сторону изменится наша политическая ситуация. Боюсь, как бы ни было хуже.
С. КОРЗУН: А что может быть хуже?
С. СОРОКИНА: Ну, не знаю, какие-нибудь экстра, ультра националистические элементы попрут, какие-нибудь люди радикальных, не в лучшем смысле этого слова настроений придут к власти, откуда я знаю.
С. КОРЗУН: А нынешняя связка Медведева и Путина, которую часто называют тандемократией, она не может помочь этому? Потому что персонажи то вроде не сменились. Абсолютно продолжение той самой политики.
С. СОРОКИНА: Ну, вот могу смениться, и боюсь, что нам могут следующие портреты еще меньше понравиться, к сожалению. Ну, я знаете, как та старуха, которая, как в известной притчи, молится за здоровье диктатора, тот услышав случайно эту мольбу, спрашивает ее, а чего ты делаешь, старуха, издеваешься что? Все меня проклинают, а ты за мое здоровье. Она говорит: ты знаешь, я прожила долгую жизнь, и каждый следующий тиран был хуже предыдущего. Поэтому будь здоров, барин. Поэтому я, наверное, выгляжу примерно так же, но, честно говоря, в будущее смотрю с тревогой. И мне кажется, что если будут какие-то политические катаклизмы, они будут не в пользу улучшения слышимости и улучшения демократии в нашей стране.
С. КОРЗУН: Вопрос, который Вам, Светлана, часто задавали, опять все повторят наши слушатели. Да даже не буду искать. О том, пойдете ли Вы в политику? Что должно случиться для того, чтобы Светлана Сорокина оказалась в политике?
С. СОРОКИНА: Нет, Вы знаете, в политику меня много раз затаскивали, приглашали, ангажировали, убеждали, взывали и т.д. Это было вполне конъюнктурно. Перед каждыми выборами, пожалуй, партии такой не было, которая не звала бы в свои ряды. Как-то разнообразно у меня с палитрой. За редким исключением каких-то уж совсем мне не интересных и малосимпатичных партий, а так все звали. Но это было вполне конъюнктурно, когда перед выборами, так или иначе, призывают все всех под свои знамена. Но были и вполне такие, так скажем, стратегические разговоры и общения, когда всерьез там меня звали в какие-то партии и движения. Но Вы знаете, как-то не заточена я под партийную работу. Понимаю это про себя. И не захотелось мне этого. Хотя обдумывала я такие предложения. Ведь есть же у меня действительно, были у меня политические пристрастия. Да и есть сейчас. И я раздумывала и размышляла по поводу этого. Ну, вот пришла к выводу, что не мое это, не хочу я вступать в партии.
С. КОРЗУН: Пока благотворительность, пока не партстроительство или участие в партии…
С. СОРОКИНА: Да понимаете, я ведь благотворительностью не занимаюсь тоже профессионально. Это то, чему я хочу и могу иногда уделять время, силы и свое какое-то внимание. У меня нет ничего вот прямо чтобы моя профессиональная деятельность. Это то, чем я занимаюсь от души. А партийная жизнь, партийная дисциплина, партийная деятельность это специфический вид занятий. Если уж заниматься, так заниматься. Но я не вижу в себе желания заниматься…
С. КОРЗУН: А профессионально чем занимаетесь? Преподаванием?
С. СОРОКИНА: Да.
С. КОРЗУН: Эфир на "Эхе"? Ну, это один раз в неделю.
С. СОРОКИНА: Да.
С. КОРЗУН: И книга, наверное, такая. Хотя продолжение, вроде Вы говорили на презентации, что от третьей тоже не зарекаетесь от последующей…
С. СОРОКИНА: Я не от чего не зарекаюсь. Посмотрим. Если будет какая-то интересная мысль, тема, желание чего-то. В принципе занятие занятное. Да, преподавание еще, еще преподавание. Это довольно интересная работа.
С. КОРЗУН: Кризис не сильно ударил? Сложнее стало зарабатывать себе на жизнь?
С. СОРОКИНА: Да. Конечно, сложнее.
С. КОРЗУН: Т.е. реальное сокращение?
С. СОРОКИНА: Да, потому что и какие-то обучающие семинары, и какие-то школы, которые всегда присутствовали вот у меня. Сейчас меньше стало.
С. КОРЗУН: Знаю, что Вы много работали и преподавали в частности в "Интерньюс", вспомним Манану Асламазян, интереснее все-таки в эфире работать или интересно организовывать, обучать молодых людей?
С. СОРОКИНА: Мне очень нравилась работа в "Интерньюс". Я много лет сотрудничала с "Интерньюс". На последнем этапе "Образованные меди", да. С "Интерньюс" я очень сотрудничала, потому что это была такая системная интересная, большая работа по обучению региональных журналистов. Я объездила всю страну с "Интерньюсом". И очень со многими познакомилась коллегами из регионов телевизионщиками, многие из которых стали друзьями просто. Поэтому я с огромным удовольствием вспоминаю "Интерньюс", я с огромным уважением отношусь к Манане, с которой поддерживаю отношения и общаюсь, как только возникает возможность посредством электронной почты или по телефону. Поэтому мне очень жаль, что хорошее дело было, таким образом, загублено. Очень жаль, но что делать. Да, вот есть и такой этап. Мне жаль, что такого больше нет. Это была системная работа.
С. КОРЗУН: А журналисты есть у нас в стране? Вот те молодые люди…
С. СОРОКИНА: Есть.
С. КОРЗУН: Потому что вначале 90-х они росли сами, никто их не призывал. Человек, если начинал писать, его слушали. Начинал просто говорить правду, он уже имел право просто называться журналистом. И вспомним престиж профессии, тогда был год (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ).
С. СОРОКИНА: Вы знаете, есть сейчас журналисты, разумеется. Все-таки у нас многочисленная, разнообразная профессия. Есть много достойных коллег. Другое дело, что там в регионах, конечно же, журналистика, даже телевизионная, это сейчас профессия, которая никак не дает заработка. Это совсем маленькие деньги, которая никак не дает того же уважения, особенно если ты всего лишь поденщик на новостях. Это совсем уже другая история, это не 90-е годы. Очень трудно сделать карьеру. Поэтому к сожалению, там очень часто меняются кадры. Вот чуть-чуть подрос, чуть-чуть настрополился, и уже куда-нибудь убегают. Либо в пресс-службу, либо в какие-нибудь государственные структуры, ну, в общем, куда можно, туда и устраиваются, жить надо. Поэтому там очень большая сменяемость кадров, часто малообразованные люди приходят. Часто опять на новенького, вот на новенького. Это было очень занятно наблюдать, особенно когда мы ездили с "Интерньюсом". Вот только что, несколько лет назад были в этом городе, знали всех. Там приезжаешь, опять полная смена состава. Поэтому опять надо учить, учить и учить. И очень жаль, что вот это системное образование для журналистов. Кстати, бесплатное образование, оно вот стало сейчас недоступно.
С. КОРЗУН: А Ваш собственный опыт в пресс-службе РСПП? От отчаяния был?
С. СОРОКИНА: Ну, неудачный опыт.
С. КОРЗУН: А почему неудачный?
С. СОРОКИНА: Да. Конечно, нужно было какую-то работу, в принципе, ну, какую-то работу, которая бы давала какой-то заработок, какую-то возможность существования. И я не хотела идти, на самом деле друзья уговорили, сказали: да ладно тебе, да надо, ну куда, ну что. И я пошла. В общем, я поняла, что все-таки это не мое.
С. КОРЗУН: А в чем именно?
С. СОРОКИНА: Ну, понимаете, это другая история, другая сторона окопа. Вот это то, что касается пресс службы, обслуживание интересов конкретной компании, конкретных людей. Там презентация конкретных проектов и дел. Особенно, если их не так уж много, реальных дел. А нужно что-то придумывать, то и вовсе проблематично. Ну, и я не нашла, что РСПП это та организация, которая дает возможность с гордостью и лихо презентовать какие-то реальные дела. Мне кажется, что там делается мало, и можно было бы больше гораздо. А что-то придумывать на ровном месте. Я пыталась что-то придумывать. Какие-то там клубы деловой журналистики организовывать, конкурсы какие-то, еще чего-то. Ну, придумывала что-то. На самом деле, это, конечно, не есть то, чему я бы хотела посветить большой кусок своей жизни, и, поняв это, я ушла.
С. КОРЗУН: Светлана Сорокина. И вернемся к телевидению. Валдис Пельш.
ВАЛДИС ПЕЛЬШ: Самое ужасное, что все, что можно сказать о Светлане Сорокиной, ей абсолютно не нужно. Потому что она абсолютно самодостаточный человек, человек, абсолютно знающий себе цену, свой профессионализм и умение. Если она говорит, что она что-то знает, то это значит, что она действительно что-то знает. И делает всегда все очень ответственно. Вообще Света замечательная на самом деле.
С. КОРЗУН: Валдис Пельш.
С. СОРОКИНА: Спасибо Валдису. Валдис, если слышишь, привет тебе, давно не виделись.
С. КОРЗУН: Работа на телевидении в качестве ведущей в кадре это все-таки любимая работа? Хотелось бы вернуться к ней?
С. СОРОКИНА: Нет, это любимая работа на определенном этапе. Но этап был большой. 20 лет этот этап длился.
С. КОРЗУН: С "600 секунд" тогда, да?
С. СОРОКИНА: С "Телекурьера". Это длилось около 20 лет. Поэтому ничего не могу сказать. Я считаю, что у меня счастливая телевизионная судьба, телевизионная жизнь. Я отработала 20 лет, беспрерывно работала в кадре, ну, там с небольшими перерывами. И это была всегда работа в каких-то интересных проектах востребованных проектах. Начиная "Телекурьер", "600 секунд", потом программа "Вести", "Герой дня", "Глас народа". Это были очень интересные проекты, смотрибельные, востребованные. И я всегда была, вот то, что я называю, зритель из первого ряда. Все основные события, все главные действующие лица нашей новейшей истории прошли перед моими глазами, я лично с ними знакома. Я их лично видела, участвовала, присутствовала, это очень интересно.
С. КОРЗУН: Ну, того же Валдиса Пельше я вспоминаю, был довольно длительный период после сумасшедшего успеха программы "Угадай мелодию", по-моему, когда он оказался не у дел, чуть ли не несколько лет до нового следующего проекта.
С. СОРОКИНА: Да, был долгий период. Ну, бывает такое, конечно.
С. КОРЗУН: Вы тоже надеетесь на то, что будет новый телевизионный проект?
С. СОРОКИНА: Нет, я не надеюсь.
С. КОРЗУН: Сами формируете этот проект?
С. СОРОКИНА: Нет, я не надеюсь на это. И главное, честно говоря, вот так анализируя свое состояние, при том, что я сейчас трудно живу. Что сейчас, конечно же, не считаю, что как-то нашла себя в этом новом этапе. У меня масса занятий, но нельзя сказать, что я нашла то единственное, которому бы хотела себя посвятить еще. Но я не стремлюсь вернуться на экран, вот это уже точно пройденный этап.
С. КОРЗУН: Т.е. уже не греет?
С. СОРОКИНА: Я не лукавлю, потому что периодически, как Вы понимаете, возникают предложения эфирной работы, в том или ином виде. Можно говорить, нравятся мне эти предложения, не нравятся. Ничего такого завораживающего пока не было, поэтому, наверное, так легко рассуждать. Но время от времени возникают. Уж если хотелось бы, так, наверное уже сто раз бы как-то снова нашла себе применение. Но нет, наверное, вот достаточно. Наверное, уже хватит.
С. КОРЗУН: В интернете уже часто мелькают определения – Светлана Сорокина – радиоведущая. Вы как-то к этому привыкаете?
С. СОРОКИНА: Нет, я просто прошу называть меня просто журналистом. Потому что вот там немножко пишу, все равно, как журналист пишу. Вот радио. Вот программа обучения. И это мне тоже нравится. Вообще во всем надо находить удовольствие. Все надо делать с удовольствием. И только тогда жизнь как-то продолжается и вертится вокруг тебя. Поэтому я нахожу в этом удовольствием и все это так или иначе связано с журналистикой, и я просто считаю, что я журналист, и это высокое звание, никаких не надо приставок. Радио, теле или еще что-то.
С. КОРЗУН: Ну, а я все-таки к работе на радио. Мы записали мнение одного человека грузинской национальности, которого вы обеспечили работой в своей программа "В круге СВЕТА". Понятно, что плохих слов он никак не мог сказать, еще бы.
С. СОРОКИНА: Может, может, запросто.
С. КОРЗУН: Юрий Кобаладзе.
ЮРЙ КОБАЛАДЗЕ: Я очень благодарен ей, что она меня позвала к себе в программу, и я иногда ловлю себя на мысли, что разговариваю не с собеседниками, не с гостями, а слушаю Свету. Потому что я считаю, что она, конечно, уникальный журналист, которая может выстраивать беседу с кем угодно и по любой теме. И вообще такая жалость, что ей нет места на телевидении. Я считаю, что одна из выдающихся теледив, телеперсонажей. И, думаю, что то, что умела делать и умеет делать Света, мало кому удавалось. И поразительно то, что, не смотря на то, что уже 2 или 3 года ее нет на экране, но в общественном мнении она воспринимается, как телеведующая.
С. КОРЗУН: Юрий Кобаладзе.
С. СОРОКИНА: Юра, друг…
С. КОРЗУН: С чисто грузинской цветистостью.
С. СОРОКИНА: Ну, это мой многолетний друг. Ну, что Вы. Это замечательный человек.
С. КОРЗУН: А тоже, между прочим, бывший разведчик.
С. СОРОКИНА: Да, я знаю, генерал. Но я его знаю очень давно. В любой системе бывают исключения.
С. КОРЗУН: Т.е. он уже все Ваши секреты выпытал, успел уже в отличие от Владимира Владимировича.
С. СОРОКИНА: Он замечательный, ну, что вы я его очень люблю.
С. КОРЗУН: Работа на радио "Эхо Москвы" много значит для Вас?
С. СОРОКИНА: Да, это ведь давняя истории. Я же на радио появляюсь на "Эхо Москвы" давным-давно, еще когда работала на телевидении. Я приходила сюда. Если вспомнить, сколько лет назад мы записали спектакли наши замечательные. "Хоббиты" и "Трудно быть Богом". И тогда уже я в разных эфирах участвовала. И присутствовала на "Эхо Москвы"…
С. КОРЗУН: Да, это собственно Ваша идея "Хоббиты".
С. СОРОКИНА: Да, я с таким удовольствием…
С. КОРЗУН: Кстати спрашивают слушатели, будут ли новые радиопостановки.
С. СОРОКИНА: Вы знаете, сейчас я пристаю все время к Алексею Алексеевичу Венедиктову, потому что он уже давно обещал. И в общем уже делал вычитку еще одного произведения Стругацких. И я все пристаю, когда мы начнем делать. Ну, как-то не складываются какие-то детали этого пазла. Потому что вроде бы и вещь есть, и даже разрешение получено Стругацкого, и есть желание. Все вроде бы есть. А почему-то никак не приступим к работе. А мне очень нравится, мне очень понравилось делать своими, может, не профессиональными, любительскими, но такими восторженными силами делать радиоспектакль. Мы в таком настроении хорошем писали, вот все собирались в свободное время. Ведь это же такая наша абсолютно факультативная, абсолютно общественная деятельность эти спектакли. И мы собирались, радовались друг другу, придумывали что-то по ходу. И я очень хочу еще спектакль радиоспектакль записать. Очень хочу.
С. КОРЗУН: Светлана Сорокина в программе "Без дураков" на "Эхе Москвы". Светлана, как Тоня поживает, чем радует? Практически без перехода.
С. СОРОКИНА: Тоня хорошо поживает. У Тони первый класс. Она же у меня потребовала. Ей было ровно 6 лет в августе, и она потребовала, чтобы я ее отправила в школу в первый класс, не в подготовительный, а в первый. Потому что она сказала, что все, в садике ей больше не интересно. Она хочет идти в школу. Надо сказать, что Тоня каким-то странным образом сама организует свою жизнь и свое пространство. И вот она говорит, а я почему-то ее слушаюсь. И мои слабые увещевания, типа – Тоня, ну, тебе же только 6 лет, вообще-то в 7 в школу надо. Давай ты еще годик в садик походишь. А потом уде пойдешь в школу. Вот она категорически сказала – нет. Я не буду ходить в садик. Я хочу пойти в школу.
С. КОРЗУН: Ну, она, наверное, самая младшая в первом классе?
С. СОРОКИНА: Она самая младшая в своем классе. Конечно, немножко это чувствуется. Потому что каждый месяц, каждые полгода очень значимы в этом возрасте. И, конечно же, она младшая, ей было вначале вовсе трудно сосредоточиться, собраться, и были проблемы. Класс, тем более, большой. Такие большие первые классы. Слушайте. 35 человек в классе.
С. КОРЗУН: Ничего себе.
С. СОРОКИНА: Ужас. Но у нас очень хорошая учительница. Тоня очень любит учительницу, и ей нравится ходить в свой класс. Ей нравится общаться. В общем, нареканий пока не поступало.
С. КОРЗУН: Школа обычная, частная?
С. СОРОКИНА: Обычная московская. Нет, московская муниципальная школа?
С. КОРЗУН: Это принципиальное решение или нехватка денег?
С. СОРОКИНА: Ну, во-первых, какую-то дорогую школу я бы точно не потянула, разумеется, платную. А во-вторых, я считаю, что муниципальные, нормальные, обычные школы лучше, чем эти продвинутые платные, где часто оценку ставят только за то, что родители вовремя деньги вносят. Я считаю, что это абсолютно ненужная история. Мне нравится наша гимназия, в которой мы учимся. Мне нравятся учителя. И я считаю, что все нормально.
С. КОРЗУН: На родительские собрания ходите?
С. СОРОКИНА: Хожу, хожу.
С. КОРЗУН: На Вас глядят, наверное.
С. СОРОКИНА: Да, почему. Нет, нормальные люди, абсолютно. Общаемся, обсуждаем какие-то проблемы. Хожу, да, на собрания, хожу.
С. КОРЗУН: Вспомнил двойное интервью, взятое у Вас и у Вашей сестры. С сестрой в нормальных отношениях? Поддерживаете?
С. СОРОКИНА: Да, конечно. У меня родни так мало, что я очень дорожу. И сестрой, и племянницей.
С. КОРЗУН: Племянница старше, по-моему, значительно
С. СОРОКИНА: Старше Тони, в смысле? Да. Конечно, она взрослая уже барышня.
С. КОРЗУН: А с сестрой друг другу помогаете?
С. СОРОКИНА: Конечно.
С. КОРЗУН: Вообще, на домашние праздники кто собирается дома?
С. СОРОКИНА: Ну, собираемся, мы всегда вместе собираемся. Но сестра мне очень помогает, и с Тоней, в том числе, помогает. Ну, конечно, надо перехватить, надо там оставить, уезжаю куда-то. Оставить переночевать. Тоня, кстати обожает семью сестры, обожает. И ее там любят. И дядю своего любит, и тетю очень она их любит.
С. КОРЗУН: История удочерения уже много раз фигурировала в прессе. Я думаю, что все наши слушатели ее достаточно хорошо ее знают. Как раз по ее итогам вот фраза, с которой я начал. Хозяйка своего одиночества. И это прекратилось. Эта журналистская фраза как относилась к тому периоду. Что для Вас этот ребенок? Он совсем свой?
С. СОРОКИНА: Вот я хочу сказать следующее. Что да, я и не делала никогда секрета из того, что я взяла Тоню. Да это и было бы невозможно какой-то секрет из этого сделать. И ради Бога, и Тоня знает что она мой приемный ребенок.
С. КОРЗУН: Т. е. в такой жесткой форме, или все-таки мама…
С. СОРОКИНА: Ну, она говорит так, дети появляются двумя способами, некоторые из живота, а я из Дома ребенка.
С. КОРЗУН: Все объяснила маме. Понятно.
С. СОРОКИНА: Да. Она все объясняет. Так вот дело в том, что последнее время мне даже как-то не нравится рассуждать про Тоню, как про приемного ребенка. Я поймала себя на том, что для меня это уже не органично. Потому что Тоня абсолютно мой родной, любимый, восхитительный ребенок. И мне совершено неохота даже говорить уже в категориях приемный ребенок, усыновление. Вот как-то уже даже хочется вообще отринуть и забыть.
С. КОРЗУН: А не жалеете о том. Что в свое время взяли эту линии. Потому что можно было бы, наверное, ну все-таки под каким-то секретом…
С. СОРОКИНА: Это правильная линия. Абсолютно ни к чему, чтобы потом в каком-то взрослом состоянии ребенку кто-нибудь глаза открывал. А таких доброхотов найдется, абсолютно это не нужно. Все правильно. Но у меня полное ощущение, что это абсолютно мой ребенок, каким-то случайным, странным образом попавший ко мне вот так. А так, знаете, все встречи на небесах планируются. У меня полное ощущение, что это мой ребенок.
С. КОРЗУН: А второго ребенка?
С. СОРОКИНА: Если бы я была несколько моложе и немножко поустойчивее в данный момент. У меня была такая мысль изначально, я хотела двоих детей. Но я, к сожалению, уже не так молода, как хотелось бы. А на ребенка все-таки всерьез нужно много сил.
С. КОРЗУН: Т.е. реально много времени. Много сил материальных…
С. СОРОКИНА: И сил и времени, и материальных средств и всего. Это все-таки очень серьезно, ответственно, если к этому относиться серьезно, ответственно.
С. КОРЗУН: Время быстро тает. Светлана, Вы вот этот кризис ощущаете, как сужение возможностей, катастрофу, или как некий канал, который все-таки выведет к свету в конце тоннеля?
С. СОРОКИНА: Нет, я ощущаю это время, как сложный период. Как период мобилизации, так скажем. Я понимаю, что нельзя расслабляться. Вот именно так воспринимаю этот период, и никак иначе. А дальше, как получится. Это период мобилизации.
С. КОРЗУН: Русские выживут? Ходят такие легенды, что русские очень стрессо, морозо и кризисо устойчивые.
С. СОРОКИНА: Не знаю, не знаю, мне кажется, что не нужно здесь так уж полагаться на что-то, кого-то и прочее. На самих себя. И мобилизация. Нужно собираться себя в кучку, не надеяться особо ни на кого, только на свои собственные силы.
С. КОРЗУН: Соль, спички, крупу, пока не готовите?
С. СОРОКИНА: Нет.
С. КОРЗУН: Не закупаете?
С. СОРОКИНА: Нет такого, не спасет.
С. КОРЗУН: Светлана Сорокина была гостьей программы "Без дураков". Спасибо огромное, Светлана.
С. СОРОКИНА: Спасибо, Сереж.
С. КОРЗУН: За то, что пришли и ответили на те вопросы, которые нас интересовали. Счастливо.
С. СОРОКИНА: Спасибо. До свидания. Счастливо.
