Публикации

Компенсация ошибки

За ошибки судов и прокуратуры платит Минфин



Коллегия по уголовным делам Верховного суда (ВС) подтвердила в четверг, что компенсации за судебные ошибки должна выплачивать государственная казна, то есть Министерство финансов, а не отдельные ведомства. Так суд отреагировал на кассационную жалобу Минфина, поданную по делу гражданина Гаджиева. «Вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда», - говорится в сообщении на сайте ВС. Минфин утверждал, что надлежащим ответчиком должна быть Генпрокуратура, а не госказна.



Инициатором дела стал безвестный гражданин Назим Гаджиев, который в свое время попал в СИЗО по ошибочному обвинению в тяжком преступлении, после разбирательств вышел на свободу и подал иск в суд с требованием компенсации. Суд постановил выплатить ему 595 тысяч 949 рублей с учетом инфляции. Но Минфин в кассационной жалобе утверждал, что платить должна Генпрокуратура и что действующие нормы не предусматривают возмещение реабилитированному имущественного вреда с учетом инфляции.





С точки зрения ГК и УПК



ВС оставил жалобу без удовлетворения, пояснив, что, согласно требованиям ст. 1070 Гражданского кодекса, возмещение вреда гражданину в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности производится за счет казны. Суд сослался также на первую часть ст. 133 УПК, в которой записано: «Вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда». А доводы Минфина о необоснованном взыскании в пользу Гаджиева компенсации с учетом инфляции ВС парировал ссылкой на четвертую часть ст. 135 УПК. "Выплаты в возмещение имущественного вреда реабилитируемому производятся с учетом уровня инфляции, в связи с чем суд обоснованно применил индекс потребительских цен при определении размера причиненного Гаджиеву имущественного вреда», - отмечается в сообщении.





С точки зрения Бюджетного кодекса



Однако аргументы Минфина тоже весомы. В ведомстве Алексея Кудрина ссылаются на главу 24 Бюджетного кодекса, где подробно описано, каким образом ведомство осуществляет выплаты по искам к Российской Федерации и ее субъектам. А вот процедура выплат по ошибкам, допущенным следственными или судебными органами, там не прописана. Собеседник "Газеты" заявил: "Судебная система имеет достаточно финансовых полномочий для того, чтобы самостоятельно оплатить иск. К тому же разработка нормативных актов, касающихся этой процедуры, не является полномочием министерства». Таким образом, утверждают в ведомстве, «мы не можем оплачивать судебные ошибки из казны по действующему законодательству». Стоит отметить, что компенсации за вред, причиненный исполнительной властью, Минфин оплачивает регулярно: на эти цели в бюджете резервируются деньги, а кроме того, у ведомства есть возможность выделить средства на оплату исков из резервного фонда.



В бюджетах прокуратуры и судов нет статьи на возмещение ущерба, но многие общественники согласны с позицией Минфина. Так, известный правозащитник Александр Подрабинек заявил "Газете": «За ошибки следствия или суда расплачиваться должны не налогоплательщики через Министерство финансов, которое существует на наши налоги, а те люди, которые их допускают. Гражданский иск о возмещении ущерба должен быть переадресован конкретным головотяпщикам". В этом Подрабинек видит сразу две выгоды: не ложится нагрузка на налогоплательщика и увеличивается ответственность чиновников, которые принимают решения.





Посчитаем на пальцах



Дело Назима Гаджиева примечательно не только тем, что дошло до высших инстанций, но и самим фактом своего появления. Ведь в России можно по пальцам пересчитать случаи реабилитации граждан, подвергшихся незаконному уголовному преследованию, - при том, что следствие, суды и прокуратура, как правило, занимают обвинительную позицию. Широко известных случаев всего два. Первый - дело бывшего полковника Павла Поповских, которого обвиняли в убийстве журналиста Дмитрия Холодова: оправдали и присудили компенсацию за моральный вред (он провел более четырех лет в заключении) и возмещение заработной платы в размере 150 тысяч рублей. А гражданину Евгению Веденину Минфин выплатил 1 млн рублей компенсации за моральный вред: он был осужден на 15 лет по обвинению в убийстве, но через четыре года оправдан в связи с обнаружением настоящего убийцы.





Какие ваши основания?



Само по себе прекращение уголовного дела не такая уж редкость. Однако здесь важно, по каким основаниям оно было прекращено. Основания делятся на реабилитирующие и нереабилитирующие. К последним относится, например, признание подозреваемым своей вины и заключение с потерпевшим мирового соглашения либо деятельное раскаяние - когда человек освобождается от уголовной ответственности, но претендовать на возвращение честного имени не может.



К реабилитирующим признакам относится прекращение уголовного дела за отсутствием состава или события преступления, либо за недоказанностью вины.



Если уголовное дело в отношении человека прекращено по реабилитирующим основаниям, он имеет право требовать от государства возмещения морального вреда. Признание за гражданином такого права и разъяснение порядка возмещения вреда должно быть прописано в постановлении о прекращении дела либо в оправдательном приговоре (правда, в стандартных письменных формах, которые приводятся в приложениях к УПК, эти разъяснения отсутствуют).



Однако зачастую, зная о правовой безграмотности большинства населения, следователи умалчивают о правах подозреваемого на реабилитацию. В таких случаях человеку следует написать заявление в следственный орган, который вел его дело, с требованием вынести отдельное постановление, где право на реабилитацию закреплено. А потом с этим постановлением в порядке гражданского судопроизводства добиваться возмещения вреда.



Реабилитация включает в себя возмещение морального и материального вреда. Материальный вред складывается главным образом из затрат человека, в отношении которого было возбуждено уголовное дело, на оплату услуг адвокатов и упущенной выгоды. Моральный вред остается на усмотрение суда. Это оценочный аспект, зависящий от личности человека, характера пережитых им моральных и нравственных страданий, а также степени вины ответчика (в данном случае государства). Назначенные судом выплаты компенсации морального вреда варьируются от 3 до 50 тысяч рублей. Но в среднем составляют 10 тысяч рублей.





Личный опыт



Один из авторов статьи лично столкнулся с этой проблемой, когда в марте 2006 года против него городская прокуратура подмосковного города возбудила уголовное дело за клевету: районным властям не понравилось журналистское расследование о коррупции. Следствие велось с многочисленными нарушениями, дело несколько раз прекращалось, но прокуратура снова и снова находила поводы для его возобновления. В конце концов, дело было прекращено в виду отсутствия состава преступления, то есть по реабилитирующему обстоятельству. Сейчас автор готовит иск в суд с учетом того, что следствие тянулось год с лишним и на одного адвоката пришлось потратить 100 тысяч рублей.





Кто и сколько платит за судебные ошибки в Европе



Испания



Требование компенсации за судебные ошибки отправляется в министерство юстиции по почте или передается лично. Минюст подчеркивает: до подачи прошения необходимо убедиться в том, что «заявленный ущерб реален, экономически исчисляем», а также в том, что «между судебными действиями и заявленным ущербом существует прямая, непосредственная и эксклюзивная причинно-следственная связь». Саму судебную ошибку испанцы определяют как «результат принятия судебных решений, которые не соответствуют закону из-за неправильного применения законов, или из-за ошибочной оценки фактов, или из-за упущения ключевых улик». Отдельная категория - неправильная работа органов правосудия. Пострадавшим от этого тоже выплачивается компенсация. Незаконное предварительное заключение также является поводом для компенсации, однако в категорию судебной ошибки не входит.



Если пострадавший от судебной ошибки, неправильной работы органов правосудия или незаконного предварительного заключения хочет получить компенсацию, прежде всего он должен обзавестись судебным решением о факте судебной ошибки. Такое решение он может получить, например, во время апелляции. По понятным причинам никакого «прайс-листа» не существует. Так, пострадавшим от незаконного предварительного заключения минюст назначит компенсацию в зависимости как от сроков нахождения в заключении, так и от ущерба, которое это нанесло конкретному лицу.





Нидерланды



Голландская юстиция считается в Европе одним из самых непримиримых борцов с судебными ошибками и довольно щедрой на выплату компенсаций пострадавшим. Показательна история Сееса Борсбоома, который провел в тюрьме четыре года. Его признали виновным в убийстве в июне 2000 года 10-летней девочки и приговорили к тюремному заключению сроком на 18 лет. Однако в 2004 году в этом убийстве признался некто Вик Хаалмейер. То, что убийца именно он, подтвердил ДНК-тест. В Голландии было немедленно начато расследование причин, по которым за решеткой оказался невиновный. Как выяснилось, и полиция, и прокуратура игнорировали важные улики и даже грубо обращались с 11-летним свидетелем. Всю вину взял на себя тогдашний министр юстиции Нидерландов Пиет Хейн Доннер. Вопрос о том, оставаться ли ему на посту, решал парламент (он оставил его). Сеесу Борсбоому и семье юного свидетеля были выплачены компенсации. Причем в первом случае - 600,85 тысячи евро.





Сколько может стоить судебная ошибка и кто должен оплачивать ущерб?





Александр Гуров, профессор уголовного права, член комитета Госдумы по безопасности (фракция "Единая Россия"):



У нас учет таких ошибок не ведется, разве что в каких-то кричащих моментах. В тех же США бывают оправдательными до 20% приговоров, а у нас - какая-то сотая процента. Потому что в России нет, не было и еще не скоро появится уважение к человеку, а презумпция невиновности - просто фикция и политическая дефиниция.



Даже на обвиняемого в незначительном преступлении у нас надевают наручники, везут в автозаке «60 на 60», помещают в камеру на 30 человек, где 70 сидят, и он не спит, не ест и заражается туберкулезом. А ведь он может быть невиновен. И что это за клетки у нас в судах, куда даже женщин и подростков сажают?



Я бывший конвоир, и мы наручники и дубинки применяли в исключительных случаях, да и то потом рапорты надо было писать. В этом смысле тогда было большее уважение к личности. Сейчас если по ошибке человек пять лет отсидит, то в лучшем случае 100 тысяч рублей получит за то, что стал больным, а жена и дети ушли. Да и этих денег он не получает из-за системы бюрократии.



Но ошибка не бывает только судебной. Это ошибка нашей инквизиции в целом (по-латински "инквизитор" - это следователь). В большинстве случаев виноваты следователи и работники милиции, которые либо торопятся, либо заблуждаются. Поэтому в местах лишения свободы сидит огромное количество людей, не совершавших преступлений, например, те, у кого нашли «0, 0001 г наркотиков или три патрона» (сейчас, правда, стали «пять-семь патронов» писать). Практика показывает, что их подбрасывают, и подобное суд мог бы внимательнее рассматривать.



Государство должно предъявлять регрессные иски к тем организациям и людям, которые в таких ошибках повинны, и расплачиваться миллионами. И об этом нужен новый закон. Я очень скептически отношусь к нашим судам из-за их коррумпированности, но вешать ошибки только на них было бы несправедливо.





Руслан Хасбулатов, член-корреспондент РАН, заведующий кафедрой мировой экономики Плехановской академии:



Ошибка может стоить от единицы и до бесконечности, а ущерб, как и во всем мире, должно выплачивать государство. Не сами же суды, у них нет своего банка и средств, помимо содержания уборщицы.



Но у нас суды почти никогда не выносят решения, в соответствии с которыми государство могло бы осуществить крупные платежи в пользу потерпевшего. Как было при советской власти, так и сейчас остается. Мы в Верховном совете попытались в свое время создать институты независимых судов, но это закончилось вместе с расстрелом парламента, и все суды стали простыми служащими правительства.





Елена Томашевская, адвокат:



В тюрьме четыре с половиной года просидел невиновный человек Павел Поповских, а также все остальные обвиняемые по делу Холодова. Но это была ошибка следствия, а суд-то как раз разобрался, и они были оправданы.



Прокуратура прошла все ступени, вплоть до Верховного суда, чтобы отменить это решение суда. Но приговор остался в силе, а в адрес Генпрокуратуры вынесено частное определение о том, что были применены недозволенные методы следствия.



До сих пор преступление не раскрыто, и люди, совершившие его, находятся на свободе. Поповских в качестве компенсации получил мизерную сумму. Остальные либо судятся, либо отказались от этой идеи.



Последствия ошибки таковы: у кого-то умерли родители и их не смогли похоронить, у кого-то семья распалась, а Поповских очень болен и чуть не умер.





Элла Памфилова, глава совета при президенте по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека:



Может быть задействована и личная ответственность судьи. Почему за субъективные и, может быть, сознательные ошибки судей должно только государство расплачиваться? Зарплаты у них сейчас высокие, вот из них и можно высчитывать. Да, такого закона нет, но эта тема заслуживает обсуждения.





http://gzt.ru/incident/2007/06/21/220210.htm