Публикации

И журналистам пора «работать кулаками»

О реакции журналистского сообщества на похищение и избиение съемочной группы РЕН ТВ



Напоминаем тем, кто забыл: в ночь с 23 на 24 ноября в Назрани люди в масках и камуфляже похитили из гостиницы «Асса», принадлежащей правительству Ингушетии, вывезли за город, ограбили и избили правозащитника Олега Орлова и трех журналистов РЕН ТВ: Карена Сахинова, Артема Высоцкого и Станислава Горячих.



Детали происшествия убеждают: этот акт классической уголовщины совершен с ведома и по указанию кого-то из высоких руководителей республики. Наши источники в Назрани утверждают, что беспредельщики в масках, похитившие журналистов, работают в службе безопасности президента Зязикова. Вся эта группа товарищей со своими начальниками уже должна сидеть в тюрьме. А вот сядет ли? Этот вопрос бессмысленно задавать в одиночку. Он должен быть сформулирован журналистским сообществом. Мы обратились к коллегам. Вот что каждый счел нужным сказать о произошедшем.





Владимир Познер, телеведущий, президент Академии российского телевидения:



— Новость об избиении журналистов РЕН ТВ вызвала у меня шок и предельное возмущение. Я получил информацию, что журналистов РЕН ТВ положили на пол, забрали из гостиницы, полуодетыми посадили в машину, выгрузили где-то за городом, избили (один из журналистов до сих пор остается в больнице им. Склифосовского), надели им на головы мешки, пощелкали затворами, угрожая расстрелом. Им пришлось в мороз пешком добираться до местного УВД. Потом их принял Зязиков, пообещал им защиту, но журналистов продержали в администрации, не оказав им никакой медицинской помощи и не дав ничего снять, а во Владикавказе их задержали еще раз.



Понятно, что это попытка устрашения журналистов, которые сообщают о вещах, говорить о которых нежелательно. Думаю, скорее это была местная инициатива, но избиения не случилось бы, если бы не было ощущения, что оно останется безнаказанным. Было ли это указание президента Зязикова, ФСБ? Этого я не знаю и не хочу строить догадки. Думаю, что в любом случае Зязиков ответственен за все, что происходит в его республике.



Уверен, что местные власти распоряжения сверху не получали, но эти события вписываются в общий контекст нынешней вертикали власти. Я знаю, что на сайте Ингушетии появились заявления местных депутатов, где они спрашивали: почему РЕН ТВ отправило в республику сразу две съемочные группы, почему не куда-то еще? Они сочли возможным давать пострадавшим советы, но не извинились перед ними.



Не могу объяснить молчание на ТВ об этом случае иначе, чем самоцензурой журналистов, неподотчетным страхом. Он работает эффективнее, чем цензура. Такое поведение очень характерно, в частности, для журналистского сообщества и делает его не-сообществом.



Я знаю, что РЕН ТВ подало заявление в прокуратуру Ингушетии и Генпрокуратуру. Уверен, что Союз журналистов должен был бы сделать свое публичное заявление. Что касается Академии телевидения, то здесь я не могу выступать от ее имени. Это не политическая организация, а профессиональный союз. В него входят около трехсот людей с разными политическими и иными воззрениями. Подавляющее большинство членов академии не приемлет произошедшее, но среди них есть представители госканалов, которые рассмотрят такое выступление как выпад против властей. Поэтому пытаться делать заявления от имени академии — это способ ее развалить.





Николай Сванидзе, телеведущий канала «Россия», член Общественной палаты:



— Здесь трудно сказать что-нибудь иное, кроме как выразить глубочайшее возмущение и недоумение по данному поводу. Избиение съемочной группы должно быть строжайше наказано, дабы это не входило в привычку у людей, которые могут себе это позволить. Эта привычка уже близка к тому, чтобы быть сформированной, потому что всякий раз такие штуки оказываются безнаказанными. Но, если привычка все же сформируется, — это очень опасно. И каждый случай — это шаг по направлению от гражданского общества. Причем широкий шаг. Это очень плохо.



Я не могу комментировать неясные сведения (о том, кто причастен к преступлению. — Прим. ред.), но у меня очень большие подозрения в том, что это могли позволить себе только люди, наделенные официальными полномочиями, что это не случайные хулиганы, а представители силовых структур. И, если это действительно так (а похоже на то), — это очень тяжелая ситуация.



Будет ли что-то предпринято со стороны Общественной палаты, я пока не знаю. И говорю это от своего лица.





Мария Безбородова, пресс-секретарь НТВ:



— У нас был сюжет в субботу (24 ноября. — Ред.) в 19 часов, мне это подтвердили в информационной службе. Наш канал связался с РЕН ТВ и подготовил сюжет по их материалам. Все показали. Ужас, конечно, что происходит. Я секретарь и не могу за это отвечать, но думаю, что, если мы начали, мы будем продолжать освещать эту тему.





Александр Хинштейн, обозреватель «Московского комсомольца», депутат Госдумы:



— Я об этом не слышал, я уже четыре дня в поездке, телевизора не смотрю. Какой там оппозиционный митинг в Ингушетии был? Для того чтобы что-то предпринимать, нужно вернуться в Москву, а я буду только 2-го. Если меня попросят о помощи, коллег я всегда поддержу.





Пресс-служба канала «Россия»:



— А что это за избиение? Перезвоните, мы узнаем.



— (Через два дня.) Нет, мы ничего не делали (смех).





Андрей Васильев, главный редактор ИД «Коммерсантъ»:



— У нас было два материала, все, что мы хотели сказать, написано в газете. Продолжать ли тему, решим по ходу событий.





Борис Боярсков, глава Россвязьохранкультуры:



— Вместе с правоохранительными органами мы будем разбираться для того, чтобы этим действиям была дана оценка и чтобы они не повторялись в дальнейшем.





Виталий Третьяков, главный редактор газеты «Московские новости», член Общественной палаты:



— Я знаю только событийную канву, ничего более конкретного. Но в любом случае могу сказать, что избиение журналистов, как и любое избиение, — это всегда плохо. Помимо прочего, журналисты находились на работе, то, что произошло, — воспрепятствование журналистской деятельности.



В России сейчас мало кто может чувствовать себя в абсолютной безопасности — журналист это или не журналист. У меня более привилегированное положение в этом смысле, я главный редактор и не езжу в «горячие точки», поэтому я себя чувствую в большей безопасности, чем основная масса журналистов. В последнее десятилетие в России конфликты решаются силой, а не через суд.



Я не могу точно ответить, было ли что-то в нашей газете. По-моему, похищение произошло уже тогда, когда у нас вышел недельный номер. У нас же еженедельник, свои направления работы, свои возможности. В каких-то случаях мы не оставляем тему, проводим собственное расследование, в каких-то — нет. Приходится выбирать, на какую тему бросать журналистов, их ограниченное число в каждой редакции… Этот эпизод, сколь он ни печален, не сильно отличается от других историй.



Пострадавшим нужно подать заявления в судебные инстанции и в корпоративные организации — Союз журналистов и прочие, которые должны организовывать протесты и митинги. Если митинг будет в удобное время, я приду. Не буду же я сам митинг организовывать.





Ясен Засурский, президент факультета журналистики МГУ:



— Это безобразный поступок. Я очень сочувствую этим журналистам. Знаю, что началось разбирательство. Власть должна провести расследование, наказать виновных, оказать помощь и выплатить компенсации журналистам. А о реакции СМИ… Отсутствие корпоративной солидарности печально.



По моему мнению, это организовала милиция. Там очень разные люди работают, и на Кавказе, где сильны родовые отношения, все очень сложно. Необходимо объективное расследование. Милиция должна журналистов защищать, а не обращаться с ними так.





Элла Памфилова, председатель Комиссии по правам человека:



— Я отправила письмо в Генпрокуратуру, где изложила свое мнение по этому поводу. Буду, как смогу, помогать, чтобы до истины докопаться. Я считаю, что на такие вещи нельзя закрывать глаза, иначе случится что-то еще более плохое. Иногда удается дать по рукам преступникам, иногда нет, но можно работать на предупреждение каких-то других случаев. Главное — не быть равнодушными и следить за ситуацией.





Александр Любимов, президент общероссийской организации работников СМИ «Медиасоюз»:



— Я сейчас не в России, поэтому я об этом не слышал.





Игорь Яковенко, генеральный секретарь Союза журналистов России:



— Люди, которые у нас занимаются мониторингом, работают по этому случаю. Будем принимать меры.





Алексей Симонов, президент Фонда защиты гласности:



— За 15 лет моей работы я уже успел привыкнуть к подобным случаям в отношении журналистов. Но, кроме группы РЕН ТВ, был похищен мой хороший знакомый, правозащитник Олег Орлов.



Меня поразило, что в гостинице, где их брали, была снята охрана. Это явно свидетельствует о том, что акция была спланирована с применением властного ресурса. По словам потерпевших, похитители говорили на русском без всякого акцента. Преступники чувствовали себя совершенно уверенно, никуда не торопились, никого не боялись. Чувствовали себя хозяевами. Ну и потом, когда они были отпущены… Это двенадцатичасовое пребывание в милиции, где им не оказывалось никакой помощи, но их никуда не отпускали. И то, что Зязиков извинился только перед журналистами, проигнорировав Орлова, — прямое свидетельство, против кого эта акция была направлена.



Журналистов не просто бьют, их бьют публично, в известных местах — демонстрации, митинги. И это уже примета, что мероприятие прошло нормально... Журналистов перехватывают, журналисты живут в повышенной опасности.



По поводу освещения в СМИ я порадовался. По России пошел сильный шорох.



Наш фонд в последнее время перестал сотрясать воздух специальными заявлениями. Мы собрали всю информацию, мы выпустили свой дайджест, где высказали свои сомнения, в частности, относительно невинных статей, по которым возбуждено уголовное дело. Похищение пытаются свести к хулиганке. Дальнейшие действия фонда мы будем планировать исходя из действий потерпевших. Нужно скоординироваться. Хватит трясти рукой, пора работать кулаком.