Аналитика

Борис Альтшулер. Системообразующие факторы в организации оказания помощи детям в чрезвычайных ситуациях и при осуществлении профилактики таких ситуаций

Системообразующие факторы в организации оказания помощи детям в чрезвычайных ситуациях и при осуществлении профилактики таких ситуаций

Б.Л. Альтшулер. Доклад на Международном Форуме “Дети в чрезвычайных ситуациях”

Мы благодарны Леониду Михайловичу Рошалю и организаторам Форума за предложение выступить на таком важном представительном собрании. Андрей Дмитриевич Сахаров, которого я близко знал в течение 20 лет, обладал редким качеством: он умел, говоря метафорически, “не упускать исторический шанс”. Следовать этому примеру очень трудно, но надо стараться. Мы – члены РОО “Право ребенка” - постарались подойти к участию в этом Форуме ответственно, не упустить эту уникальную возможность хоть как-то продвинуться к тому, чтобы вывести российское детство из той чрезвычайной ситуации, в которой оно сейчас оказалось. В докладе я расскажу о ряде важных инициатив “сверху”, т.е. федерального уровня, и о бесценном опыте ряда российских регионов и муниципалитетов в организации работы по оказанию помощи детям в трудных и экстремальных ситуациях. А как легко “запущенная” трудная ситуация переходит в экстремальную, в том числе и с летальным исходом, медикам объяснять не надо. Мы – “детские” правозащитники – с такими последствиями нарушений прав ребенка “бездействием” властей сталкиваемся постоянно.

О нашей организации скажу кратко, что РОО “Право ребенка” существует с 1996 года, входит в Российский исследовательский центр по правам человека, является членом Координационного совета Общероссийского Союза неправительственных организаций “Гражданское общество – детям России”, тесно, в рабочем режиме мы сотрудничаем с властями и неправительственными организациями многих российских регионов, с Комиссией по правам человека при Президенте России, которую возглавляет Элла Александровна Памфилова, с Минтруда и Минобразования. В частности, когда мы весной готовили Предложения в Комиссию по правам человека о защите детства и семьи (в данном сборнике – Приложение 2), очень ценный совет дала Галина Николаевна Карелова, тогда еще бывшая заместителем министра труда и социального развития, - она обратила наше внимание на позитивный опыт организации скоординированной профилактически-реабилитационной работы с семьями и детьми социального риска в Московской, Саратовской и Костромской областях. Мы, конечно, сразу установили контакты и постарались изучить и учесть этот опыт. Всё это имело продолжение: в мае мы принимали участие в семинаре руководителей КДН районов Московской области, организованном Людмилой Ивановной Тропиной, Советник Губернатора Московской области, опыт которой Межведомственная КДН Правительства РФ на своем заседании 20 мая с.г. рекомендовала всем регионам России; потом были два Рабочих Совещания (в июне в Нижнем Новгороде и в августе в Смоленске), организованные РОО “Право ребенка” совместно с Администрацией Нижегородской и соответственно Смоленской областей – с приглашением докладчиков из разных регионов России; в том числе в Нижнем Новгороде выступала и Л.И. Тропина (сейчас мы готовим к изданию две брошюры этих очень важных и интересных докладов). И я хочу совершенно официально заявить: “есть женщины в русских селеньях”, и мужчины тоже есть – те, кто действительно хочет найти выход из тупика и работает в этом направлении. Но они нуждаются в поддержке, в наших с Вами внимании и помощи, потому что тех, кого вполне устраивает нынешняя ситуация, кто ничего не хочет менять и только ставит палки в колеса, к сожалению, много, очень много. И мы, повторяю, очень благодарны за возможность рассказать здесь об опыте наших региональных коллег.

1. “Работающая” система защиты прав детей – лучшая профилактика

чрезвычайных ситуаций

Отрадно, что организаторы Форума достаточно широко обозначили его приоритеты, включив в понятие “чрезвычайная ситуация” также и весь спектр “бытовых” экстремальных ситуаций, зачастую не менее страшных, чем землетрясения и наводнения, а также вопросы профилактики таких ситуаций. Безнадзорный ребенок, нюхающий клей на глазах прохожих, ребенок – жертва домашнего насилия (в Москве ежегодно около 700 детей поступают в городские клиники с травмами, причиненными родителями) или милицейского произвола, “пожизненно” институализированный ребенок-сирота или ребенок-инвалид и т.п. – это дети в прямом смысле слова терпящие бедствие, когда необходимо немедленное вмешательство, “спасательный круг”. И если система такого быстрого реагирования (правового, социального и др.) на невозможную ситуацию дает сбои или развалилась вообще (что мы, к сожалению, наблюдаем почти повсеместно), то результаты не могут не быть плачевными – причем в масштабах всей страны. Не случайно в январе 2002 г. Президент России был вынужден в самой определенной форме потребовать принятия действенных мер по решению проблем безнадзорности несовершеннолетних и т.п. Нельзя сказать, что это требование президента осталось без внимания. Но предстоит еще огромная работа по созданию системы, способной не только “собирать” детей с улиц, т.е. “лечить” вторичные признаки “заболевания”, но и повсеместно устранять и даже предупреждать его корневые первопричины – экстремальные для ребенка ситуации в семье, в детских учреждениях и т.п. Было бы очень важно, если бы позиции, определяющие направления строительства такой системы, вошли и в “Программу действий на региональном, государственном и местном уровнях до 2010 года”, намеченную для обсуждения на Форуме.

При всей кажущейся при такой постановке вопроса необъятности темы, есть одна чрезвычайно (опять это слово – sic! А что у нас не чрезвычайно?) острая, всё и вся объединяющая организационная проблема преодоления ситуации “у семи нянек дитя без глаза”, то есть проблема создания эффективной системы социальной помощи, социального сопровождения, обеспечивающей оперативную межведомственную координацию при разрешении конкретных трудных и экстремальных ситуаций, системы, включающей “инструменты” и независимого контроля, и привлечения к этой работе общественных инициатив. В сущности, безнадзорность, социальное сиротство, широкое распространение детской наркомании, травматизм в результате насилия в семье и т.п., и даже, например, весь комплекс трагических проблем детей Чеченской республики, ставших заложниками бесконтрольной деятельности хорошо вооруженных взрослых, – всё это есть результат отсутствия правильно организованной системы защиты прав детей (“правильно организованной” - значит обязательно включающей механизмы выявления и неотвратимого привлечения к ответственности виновных в нарушениях прав). Ниже в разделе “От Чечни до самых до окраин…” я подробнее скажу о способах предотвращения “чрезвычайных” нарушений прав детей и взрослых сотрудниками правоохранительных органов и силовых структур и в этой связи - о недавних очень важных конструктивных предложениях Комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации.

Для осуществления более эффективного контроля за соблюдением прав детей и за тем, как выполняют (или не выполняют) свои прямые обязанности органы и учреждения, призванные оказывать детям помощь, во многих странах учреждены независимые должности уполномоченных по правам ребенка. В России такие должности начали вводиться на региональном уровне в рамках пилот-проекта Минтруда и ЮНИСЕФ; сейчас они введены примерно в 15 регионах, включая Москву, и, очевидно, доказали свою полезность. Но это касается вопросов контроля, уполномоченные не подменяют и не должны подменять деятельность органов опеки и попечительства, социальных служб и т.п. и т.д. Что касается организации самой реабилитационно-профилактической работы и деятельности по устройству детей, лишенных родительского попечения, и т.п., то тут, в соответствии с мировой практикой, системообразующим фактором, как правило, являются суды для несовершеннолетних. В утверждении у нас ювенальной юстиции (кстати, существовавшей в России до 1917 года) сейчас, возможно, наметился некоторый прогресс. Но когда это случится неизвестно, а детей надо спасать сегодня, сейчас. И делать это вполне возможно. Что же мешает?

2. Патронат, опека, соцзащита, КДН

Опека, соцзащита, КДН (комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав) – вот “три сосны”, в которых “блуждает” сегодня, никак не находя выхода, российское базовое законодательство по детям и семье и российская практика. Кратко поясню, потому что это важно.

1) “Парадоксы” опеки и попечительства.

В теории: Согласно ст. 121-2 Семейного Кодекса РФ “Органами опеки и попечительства являются органами местного самоуправления”, а ст. 56 СК РФ предписывает органу опеки и попечительства защиту прав и интересов ребенка по месту его “фактического нахождения” - строго в соответствии с базовым мировым принципом: местная власть отвечает за КАЖДОГО ребенка фактически находящегося или оказавшегося на подведомственной ей территории. Естественно “защита прав и законных интересов ребенка” подразумевает и профилактику безнадзорности, и всю социальную работу на местах, и вообще все на свете. И это правильно. Но при этом тот же Семейный Кодекс 1996 года посвятил целый Раздел VI описанию обязанностей органов опеки и попечительства по устройству детей, оставшихся без попечения родителей, и ни слова не говорит о способах выявления насилия над ребенком, о правовых основаниях социального вмешательства в семью, о социальном сопровождении и т.п. и т.д.).

На практике: Указанный перекос Семейного Кодекса привел к тому, что специалисты по охране прав детей органов опеки и попечительства занимаются, как правило, только кругом вопросов, прописанных в Разделе VI СК. И находятся органы опеки и попечительства, в основном, под управлением органов образования, а об их указанной в статье 121 СК тождественности всему органу местного самоуправления все как-то забывают.

2) “Парадоксы” комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав (КДН).

В теории: Статья 11-1, пункт 3 Федерального закона № 120 1999 г. “Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних” гласит: КДН, “образуемые органами местного самоуправления… обеспечивают осуществление мер, предусмотренных законодательством Российской Федерации и законодательством субъектов Российской Федерации, по координации деятельности органов и учреждений системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних”.

На практике: За 4 года, прошедших после принятия ФЗ № 120 законодатели не сделали ничего для конкретизации указанных “мер по координации”, а КДН выполняют почти повсеместно (но не везде – см. в след. разделе) очень ограниченные административные функции – в соответствии со старым советским Положением 1967 года.

3) Органы управления социальной защитой населения являются органами государственной власти (как и органы управления образованием) и свою важную и нужную работу осуществляют, в основном, самостоятельно, без должного контакта с другими ведомствами, с органами опеки и с администрациями муниципальных образований.

Результатом этого правового хаоса и общей несогласованности является то, что многие, очень многие дети оказываются вообще без какой-либо защиты в самых экстремальных ситуациях. И жаловаться некому. В докладах Управления по делам несовершеннолетних и молодежи Генеральной прокуратуры приводится немало случаев, когда доведенный до отчаяния насилием в семье ребенок после многочисленных безрезультатных обращений к властям (его самого или соседей) либо кончает с собой, либо убивает насильника-отца. И насилие родителей является одним из главных “поставщиков” детской уличной беспризорности.

В конце 2001 г. Министерство образования внесло критически важные законопроекты, устраняющие указанный перекос и недопустимый социально-правовой вакуум СК РФ и ряда других базовых законов: предложенные “изменения и дополнения” узаконивают “акт органа местного самоуправления о признании ребенка находящимся в трудной жизненной ситуации, утверждающий перечень мероприятий по защите его прав и интересов, сроки их выполнения и пересмотра”, вводят важнейшее для осуществления профилактического социального вмешательства в семью понятие “разграничение прав и обязанностей по защите прав и законных интересов ребенка” и т.п., допускают привлечение органом местного самоуправления на договорной основе учреждений различного ведомственного подчинения (“уполномоченные службы”) с целью оказания услуг, необходимых для эффективного осуществления деятельности по опеке и попечительству над детьми, по социальному сопровождению детей и семей социального риска, поиску, подбору и подготовке граждан, изъявивших желание взять ребенка на воспитание в замещающую семью и др.

Законопроекты также узаконивают новую форму семейного устройства - патронатное воспитание, что позволит в исторически короткие сроки организовать работу детских интернатных учреждений, приютов и т.п. по принципу семейного содержания воспитанников и тем самым: (1) высвободить для столь необходимой социально-профилактической работы - “социального патроната” неблагополучных семей и детей примерно 200 тысяч сотрудников нынешних детских учреждений, сегодня занятых исключительно обеспечением проживания детей в этих учреждениях; (2) сократить площади, занимаемые детскими учреждениями, что приведет к существенной экономии бюджетных средств (в основном за счет сокращения затрат на капитальный ремонт существующих и строительство новых детских домов). К великому сожалению, специалисты Министерства финансов оказались не способны просчитать эту экономию и дали в Госдуму отрицательный отзыв на такие актуальные законопроекты Минобразования, мотивируя свою позицию их якобы затратностью.

Встретили эти законопроект и два возражения Минтруда, с нашей точки зрения оправданные и устранимые:

(1) Поправки в СК должны наряду с патронатной семьей узаконить и семейную воспитательную группу – форма семейного устройства ребенка, временно отобранного у родителей, альтернативная помещению ребенка в приют и введенная приказом министра труда и социального развития в 1997 г.

(2) Законодательное учреждение акта органа местного самоуправления, как обязательного условия проведения в отношении ребенка мероприятий по защите его прав и интересов, сегодня может существенно парализовать работу органов и учреждений социальной защиты с безнадзорными детьми, поскольку многие муниципалитеты, особенно те, на территории которых находятся вокзалы или приюты, не имеют кадров и ресурсов, достаточных для осуществления деятельности по опеке и попечительству в отношении “чужих” детей. Поскольку отказаться от этой поправки в СК нельзя (как уже говорилось, именно орган местного самоуправления должен нести ответственность за КАЖДОГО ребенка, оказавшегося на его территории, и совершенно неприемлема ситуация, когда сейчас многие дети просто “выпадают” из поля внимания властей, например, годами живут без регистрации в больницах и т.п.), то остается надеяться, что при приведении межбюджетных отношений в соответствие с только что принятым новым законом о местном самоуправлении будет решена проблема субвенций органам местного самоуправления на осуществление деятельности по опеке и попечительству в отношении оказавшихся на их территории детей из других муниципалитетов, регионов и стран.

Вместе с тем законопроекты Минобразования опять оставляют без ответа центральный вопрос – кто же будет “дирижером” (по выражению Л.И. Тропиной) всей работы, с помощью каких системообразующих факторов будет на практике осуществляться координация всей работы органов и учреждений системы профилактики по оказанию помощи конкретным семьям и детям? Именно потому, что федеральный центр никак не разберется с этими вопросами, особо ценен опыт организации системной работы на местах.

3. Опыт российских регионов и муниципальных образований

Московская, Саратовская, Костромская, Смоленская области, г. Арзамас, Арзамасский и Княгининский районы Нижегородской области, Автозаводской район г. Нижнего Новгорода, Сегежский район Республики Карелия, г. Лысьва Пермской области, муниципалитет Южное Бутово г. Москвы – обобщая этот известный нам уникальный опыт организации работы по оказанию помощи детям, выделим из всего объема информации наиболее, с нашей точки зрения, важные “управленческие” организационные идеи и подходы, “запускающие” эффективную работу системы оказания социальной помощи детям на региональном и муниципальном уровнях. Говоря заведомо упрощенно, эти меры (некоторые из них могут быть реализованы без изменения действующего законодательства, т.е. практически “мгновенными” административными решениями) сводятся к следующим нескольким тезисам:

1) Усиление властного функционала и укрепление штатными специалистами регионального и муниципальных системообразующих органов – межведомственных комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав, МКДН, призванных координировать работу всех ведомств и учреждений по оказанию необходимой “скорой помощи” и по реализации комплексных индивидуальных программ социального сопровождения и социальной реабилитации несовершеннолетних, находящихся в кризисной ситуации или в социально опасном положении.

2) Учреждение ведомственными приказами должностей районного координатора социальной работы в органах здравоохранения, образования и др., введение должностей специалистов по социальной работе во всех учреждениях “территории детства и семьи” - за счет перераспределения функциональных обязанностей сотрудников и их переобучения.

3) Привлечение общественных инициатив. На уровне максимально приближенном к населению - при сельских, поселковых администрациях, в городских микрорайонах… создание постановлением Главы органа местного самоуправления Общественных комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав, которые участвуют в выявлении кризисных ситуаций, способствуют развитию общественного наставничества в отношении кризисных семей с детьми и несовершеннолетних социального риска и т.п. Создание аналогичных комиссий на производстве (крайне желательно закрепить это отдельной строкой в законе о профсоюзах).

4) Развитие инфраструктуры семейного устройства, создание Служб семейного устройства во всех детских интернатных учреждениях, кадровое укрепление органов опеки и попечительства и региональных операторов (банки данных) детей, лишенных родительского попечения, в целом создание благоприятных “дружественных” условий для российских усыновителей, привлечение к подготовительной работе с ними общественных инициатив, расширение программ устройства воспитанников детских учреждений в семьи граждан на период каникул и программ “семейного наставничества” (об опыте таких программ в Смоленской области см. брошюру РОО “Право ребенка” “На каникулы – в семью” на сайте: www.pravorebenka.narod.ru).

Организация во всех регионах, муниципальных образованиях и населенных пунктах Российской Федерации “работающей” системы по оказанию достаточно оперативной и хорошо скоординированной правовой и социальной помощи детям в экстремальных ситуациях и по недопущению (профилактике) таких ситуаций - важнейшая стратегическая задача России на современном историческом этапе.

4. От Чечни до самых до окраин…

Правовые механизмы предотвращения чрезвычайных ситуаций, создаваемых деятельностью правоохранительных органов или силовых структур

Вопрос о Чечне – заведомо по теме Форума. Согласно данным Министерства образования о числе ежегодно выявляемых сирот во всех регионах России: в 2000 г. в Чеченской республике было выявлено 69 сирот, а в 2001 г. – 1772 (в 2002 г. - 868). Резкий рост числа сирот в 2001 году объясняется просто: летом 2001 года был назначен Уполномоченный по правам детей Чеченской республики Олег Габа, который впервые провел учет сирот Чеченской республики – жертв войны, и все они стали получать пособия. Простая “системная” мера – учреждение поста уполномоченного по правам ребенка сразу дала зримый позитивный эффект. Нет нужды объяснять, насколько это важно для прекращения противостояния, создания у населения настрадавшейся республики хоть какой-то надежды на возможность мирной жизни. И точно также очевидно, что любое беззаконие, жестокость со стороны тех или иных представителей федерального центра есть дестабилизация обстановки и провокация конфликта; и то, что, поработав полтора года, Олег Иванович Габа был вынужден оставить свой пост (до сих пор пустующий) есть еще одна демонстрация того, насколько серьезны силы (так называемая “партия войны”), заинтересованные в дестабилизации.

Но эти “теневые” вопросы властного олимпа мы здесь не обсуждаем; наши вопросы ясны, а предложения бесспорны: система защиты прав детей (и прав человека вообще) должна включать действенные механизмы выявления нарушений этих прав и привлечения виновных в этих нарушениях к ответственности. Весь многолетний ужас чеченской “чрезвычайной ситуации”, в том числе с огромным числом пострадавших детей, был обусловлен исключительно безнаказанностью тех, кто этот ужас творил. А безнаказанность эта есть конструктивный недостаток системы, когда, традиционно с советских времен, привлекать к ответственности сотрудников правоохранительных органов или силовых структур, преступивших закон, осуществлять в отношении них предварительное расследование и поддерживать государственные обвинения по данной категории дел в суде полномочна только прокуратура. А прокуратура эти свои обязанности, как правило, саботирует (по причине известного “конфликта интересов” и просто по советской традиции считать, что “государство всегда право”), неизбежным результатом чего является перманентная чрезвычайная ситуация – и не только в Чеченской республике, но и по всей стране. Очень много жалоб на нарушения прав человека и даже пытки в милиции, при следствии, в воинских частях и т.п. (среди них совсем “недетские” истории с детьми встречаются достаточно часто), поступают в Комиссию по правам человека при Президенте, Уполномоченному по правам человека в РФ, в правозащитные организации.

Всё естественно: порядок, безопасность, защиту личности, гарантированные Конституцией и законом права граждан в любой стране призваны обеспечивать правоохранительные органы, если же эти органы сами безнаказанно нарушают закон и права человека, то есть являются источником беспорядка, то тяжелых последствий не избежать; такая ситуация, очевидно, должна рассматриваться как чрезвычайная. К сожалению, у нас всё чрезвычайное, как правило, становится ежедневной рутиной.

Что же делать, как покончить с этой “чрезвычайкой” и создать “мир, пригодный для жизни детей” (в терминах известной программы ООН)? И поскольку вопрос о профилактике чрезвычайных ситуаций, жертвами которых могут быть и дети, входит в число объявленных тем Форума, я считаю своим долгом сообщить, что в мае с.г. Комиссия по правам человека при Президенте России, которую возглавляет Элла Александровна Памфилова, выдвинула ряд ясных и конкретных “Предложений по совершенствованию государственных, судебных и гражданских (общественных) механизмов контроля и ответственности, гарантирующих соблюдение законности и прав человека в деятельности правоохранительных органов и в силовых структурах”. В выработке этих предложений участвовали правозащитники (В.Ф. Абрамкин, Л.М. Алексеева, Б.Л. Альтшулер, А.В. Бабушкин, В.В. Борщев, И.Н. Куклина, С.И. Пронина), однако окончательную высоко профессиональную форму им придала Т.Г. Морщакова, в прошлом член, ныне Советник Конституционного Суда РФ, член Комиссии по правам человека при Президенте. Предложения эти стали официальным документом Комиссии в начале мая с.г.; занимают они чуть более половины страницы, но если они будут реализованы, то это станет реальным шагом к созданию в России правового демократического “государства для человека”. Первые три из указанных предложений:

1. Учредить Контрольно-следственное Управление Министерства юстиции Российской Федерации по вопросам соблюдения законности и прав человека в правоохранительных органах, специальных службах, вооруженных силах и в иных силовых структурах. Внести в уголовно-процессуальное законодательство дополнения и поправки, наделяющие эту структуру правом осуществления предварительного расследования и поддержания государственного обвинения по данной категории дел в суде.

2. Внести в законодательство о судоустройстве и уголовном судопроизводстве дополнения, предусматривающие введение должности следственного судьи и возложение на него судебного контроля за дознанием и предварительным следствием (по месту расследования, в том числе в вооруженных силах) и соблюдением прав человека в местах содержания под стражей.

3. Инициировать внеочередное принятие Государственной Думой Федерального закона "Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии общественных объединений их деятельности". Приступить к разработке аналогичных законов в отношении гражданского контроля в вооруженных силах, в отношении соблюдения прав несовершеннолетних в детских учреждениях РФ и т.п.

Указанный в пункте 3 закон “Об общественном контроле…” имеет давнюю многолетнюю печальную судьбу, но после того, как сентябре с.г. он был поддержан Президентом РФ, дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки. Второе предложение полностью вписывается в процесс проводимой судебной реформы и, в сущности, “напоминает” о весьма эффективной системе судебного контроля, существовавшей в России до 1917 года. Первое из указанных предложений, насколько нам известно, встречает сильнейшее сопротивление Генеральной прокуратуры, не желающей терять вышеуказанную монополию на следствие и право возбуждать судебное преследование сотрудников правоохранительных органов и силовых структур. Очевидно, что эта монополия и является корнем проблемы. Именно она порождает безнаказанность, приводящую к самым разным чрезвычайным ситуациям – от выбивания признания у несовершеннолетнего в отделении милиции до ковровых бомбардировок сел и городов. Наличие плюралистических инструментов выявления подобных преступлений и привлечения за них к ответственности - это азбука существования демократических государств, основа их стабильности. Например, в государстве Израиль в Министерстве юстиции существует “Управление по Расследованию Жалоб на Полицейских” (Police Interrogation Department of the Ministry of Justice), в функции которого входит расследование по достаточно тяжелым обвинениям, предполагающим наказание в виде тюремного заключения более одного года, а также в ряде других определенных законом случаях; остальные дела находятся в ведении Управления собственной безопасности полиции. Как видно, в тех странах, где действительно хотят поставить заслон произволу полиции и т.п., там это делают.

Сегодня в Чеченской республике остро встает вопрос о соблюдении прав человека не только федеральными, но также и республиканскими правоохранительными органами и силовыми структурами. Соблюдение прав человека, очевидно, должно быть предметом совместной ответственности Республики и Федерального центра (а значит и международного сообщества, поскольку Конституция Российской Федерации признает приоритет международных законов и соглашений). Создание дополнительного к прокуратуре федерального инструмента “прозрачности и ответственности” станет, как можно надеяться, важным шагом в деле защиты прав человека, в том числе прав несовершеннолетних, как в Чеченской республике, так и во всей Российской Федерации.

5. “Противление злу ненасилием”

- о некоторых базовых принципах правозащитного движения

В заключение несколько слов о базовых принципах правозащитного движения, как я это понимаю на основании 30-летнего опыта такой деятельности. Правозащитник, как и врач, говоря метафорически, может быть назван homo compassibilis (человек сострадающий), при этом активно стремящийся страдания уменьшить. Помочь конкретному человеку – такова, как и у врача, конечная задача деятельности правозащитника (в отличие от политика или какого-нибудь высоко-идейного активиста, ратующего, например, за “справедливое” социальное переустройство мира и не брезгующего насилием ради достижения своих “великих” целей; поэтому любая “политизация правозащиты” фактически с ней не совместима). “Противление злу ненасилием” - эта очень емкая формула главного практического принципа правозащиты принадлежит Леонард Терновскому, который сам в свое время заплатил годами лагерей за активное сострадание ближнему. Другой “формулой правозащиты” является древняя мудрость: “Убивший человека – убивает Вселенную, спасший человека – спасает Вселенную”, один узник совести не меньше миллиона неправедно репрессированных; так чувствовал Андрей Дмитриевич Сахаров, поэтому мучительно трудно обрывал он в своих заявлениях “в защиту” перечни имен, в этой защите остро нуждающихся, чувствуя вину перед теми, кого всё-таки не смог назвать. Именно такой сугубо личностный подход (работа по индивидуальным программам реабилитации) применяется в тех регионах и муниципалитетах России, где действительно озабочены спасением детей.

Москва, 14-16 октября 2003 г.,



Борис Альтшулер,

Руководитель РОО “Право ребенка”, Москва